В заговорах, как и в молитвах, «аминь» оказывается последним произносимым знахарем словом — в точном соответствии с практикой молитвы. «Аминь» обычно стоит в конце заговора, обособленно и произносится один или три раза, хотя иногда и больше, ср.: Тридевять аминь, тридевять аминь, тридевять аминь. Не менее часто «аминь» совмещается с другим традиционным молитвенным окончанием и ныне и присно и во веки веков, аминь, точнее с его вариантами: Отныни и довеку, аминь повеку; Бек по веки, аминь до веки и т.д.

«Аминь» в заговорах на излечение

Из этих общих правил выделяются случаи, когда «аминь» употребляется в тексте так, чтобы было понятно, о завершении чего имен но идет речь, т.е. «аминь» выступает синонимом слову «конец». Так, в частности, обозначается конец «слова», т.е. заговора: Моему слову аминь; На цьому слові амінь!; Аминь моим словам; Которыя слова запомнив — тым амин и др. В белорусских же заговорах «аминь» чаще относится к тому объекту, с которым должно быть покончено, т.е. к болезни, боли, демонам и т.д.: Амін рудзе, амін рудзе; Скорби, болезни, спугам, здрыгам, злым пераполохам амин; етай болі амін; Амінь! Амінь заразе! и т.д. Другие случаи субстантивированного употребления слова «аминь» в закрепках заговоров довольно немногочисленны, ср.: Аминь. На Амини сам Сус Христос и сама Цариця Нибесная, Господним Духом, жолезным тыном, будъти, мои слова, крепки, крипци булатнёго ножа, где аминь едва ли не отождествляется с камнем Алатырем, символизирующим сакральный центр.
Значимость этого слова, закрепляющего заговорный текст, приводит также к появлению глагола аминитъ, зааминитъ в значении заговаривать; помогать; лечить: Не я слова аменила, а аменили отъци, Господни мудреци; Не я зааминиваю, Пресвятая Богородица зааминивает и т.д.
Встречается в оберегах и использование слова «аминь» в значении «замок», что подводит нас к другой, значительно более разработанной в поэтическом и смысловом отношении закрепке, основанной на мотиве ключей и замка.

«Аминь» в заговорах на излечение

Если слово «аминь», произносимое в конце заговора, означает прежде всего его завершение, то слова «ключ» и «замок», помимо этого формально-ритуального значения, приобретают в концовке заговора еще и дополнительный магический смысл, обусловленный символикой ключей и замка и самого запирания. Поэтому прежде всего в заговорах «замыкается» само слово. Плотно замкнуты и крепко заложонымои слова; Клюцъи замок моим словам; Закрепа — ключ и замок; Моим словам ключ и замок; И быть этим словам — ключ и замок; Ключ — земля и небо слову моему,чем декларируется нерушимость слова, а следовательно — и невозможность изменить ход вещей, навредить человеку, вернуть болезнь и т.д.

Как «словам» заговора, так и «ключам» и «замкам», их запирающим, навязываются особые качества, задаваемые обычно эпитетами и наречиями:
И клюцъ моим словам, замок и медныма замками и серебряныма клюцями; Заключите и закрепите ключами, и замками, и железными заложками; Тем же моим словам — ключ крепкой, замок плотной, Троицка молитва, Пречистенский замок. Аминь, аминь, аминь; Клюцъ, клюцъ, камень, плотно замкнуто, крепко заложено, мои слова, отныни и довеку и аминь пбвеку.

Иногда, впрочем, «ключи» и «замок» понимались символически и даже космологически, и в этом случае действенность заговора и нерушимость магического слова как бы гарантировались основами мироздания и высшими сакральными лицами: Небо — ключ, а земля — замок. Ныне и присно и во веки веков. Аминь; Земля — замок, ключ — небо; ИсусХриста клюцъ и Богородицин замок.

Основная заботой знахаря

При всем том, однако, основной заботой знахаря, читающего заговор над больным, было скрывание от постороннего этой закрепки. Такая двухступенчатая структура ритуала — замыкание «слова», а затем и сокрытие, прятание самой закрепки — в точности отражена в заговоре:
Этым словам и дилам есъ клюцъ и замок, положу я клюцъ и замок в Окиян морё, под биллатаръ каминъ; Будьте, мои слова… ключем заперты, ключ в море, замок на небе- си. Во веки, аминь; Ихни слова заперты, а ключи в море брошены; Словам моим ключ и замок. Ключ — в море, замок — в роте. Во веки веков. Аминь; Тубы, зубы замкну замком. Ключ в океан-море опущу и т.д.

Ключи и замок могли быть спрятаны в воде, прежде всего на дне моря, иногда — на небе, а также во рту. Ключи в воду, а замки ко дну; Ключ в роте, замок в море, аминь; Ключи в воду, а замки ко дну; Ключ — в море, замок — в роте; Падите, май слова ключевые… ключ в море, замок в поле, печатью Христа во роту. Аминь; Ключе море, замок в поли. Моим словам аминь; Ключ в воду, замок ко дну, под сыру землю; Зубы — замок, ключ — в окиянморе.

«Скрытые» таким образом «ключи» и «замок» нельзя было ни найти, ни отомкнуть, нарушив тем самым целость магического слова. Подобное понимание смоделированной в заговоре ситуации провоцировало даже появление основанных на этих закрепках формул невозможного:
Ключ в море, замок в небе. Как ключа не нахаживать и замка не от- крывати, так быр.Б. и.р. скорби не открывать; Ключ — в озере, замок — в небесъи. Ключа бы не наха- живати да замка не отпирывати, у р.Б. и.р. скорбям-болезтям не отрыживати. Бек по веки, аминь до веки.
Мотиву «прятания ключей и замка» в заговорах соответствует магическая практика сокрытия самой закрепки. Так, по замечанию собирателя, записавшего длинный заговор «на причу», после него должны были следовать ключевые слова, но их у знахарки выпытать не удалось, причем последняя так пояснила свой отказ: «Я могу сказать ключевые слова только перед смертью тому, хто возьмется за это ремесло». Ту же мысль в разговоре с собирателем выразили и уральские знахарки: «У каждого свой замок. Замок не скажу» или «Но ключ-от я вам не отдам… Вот я лечу, ключ отдам, дак у меня пользы не будет».

Локальные заговорные традиции

Особенностью практически всех рассмотренных выше заключительных формул является их привязка к той или иной региональной традиции, в силу чего эти формулы, отчасти находящиеся между собой в отношении дополнительного распределения, могут рассматриваться как маркеры основных локальных заговорных традиций. Именно поэтому совмещение в одном тексте нескольких заключительных формул встречается преимущественно в так называемых пограничных зонах, где «сходятся» соседние традиции, см. как пример формулу, соединяющую западнорусскую и белорусскую заключительные формулы и записанную в западнорусском регионе: (белорусская формулаЩе я помогаю, не я пособляю. Помогают Пресвятая Богородица и сам Иисус Христос, Михаил Архангел, (+ западнорусская формула) по сей час, по весь приговор, по мое смертное слово, во веки веков — аминь!.